Не повод для дискуссии

Первое, что поражает воображение в проекте – обоснование правки Конституции. Представленное Путиным обоснование заняло всего две с половиной страницы, причем две из них представляют собой простой пересказ вносимых изменений. Только два абзаца текста можно условно считать обоснованием.

Как же президент объясняет столь серьезное изменение судебной системы страны? Очень, скажем так, незатейливо. Глава государства и гарант Конституции выдвигает четыре тезиса в пользу своей поправки:

- «В целях совершенствования судебной системы и укрепления ее единства предлагается сформировать один высший судебный орган…»;

- «Таким органом мог бы стать Верховный Суд Российской Федерации…»;

- «Представляется, что реорганизация судебной системы позволит обеспечить единство подходов при отправлении правосудия как в отношении граждан, так и в отношении юридических лиц, исключить возможность отказа в судебной защите в случае спора о подведомственности дела, установить общие правила организации судопроизводства, добиться единообразия в судебной практике».

И это все! И если наш немногословный гарант соизволил хотя бы как-то объяснить ликвидацию Высшего арбитражного суда, то вот изменения системы прокуратуры он не прокомментировал вообще никак. Нам просто сообщают, что «Одновременно предусматривается внести изменения в статью 129 Конституции РФ…, которая касается прокуратуры РФ».

Представленное обоснование поправок в Конституцию напоминают мне пояснительные записки к каким-нибудь ведомственным актам или техническим законопроектам, предусматривающим, например, в таких-то статьях таких-то законов слова «электронно-цифровая подпись» заменить словами «электронная подпись». Но ведь в нашем случае речь идет о существенных и системных изменениях судебной системы и прокуратуры. Более того, в отличие от обычных федеральных законов, к поправке в Конституцию представляется не пояснительная записка, а именно обоснование необходимости принятия данной поправки.

Безусловно, я далек от мысли, что Путин сам писал поправки и обоснование к ним. Для этого у него есть администрация и государственно-правовое управление. Но я также далек от мысли и о том, что президент не читал это безобразие и не одобрил его.

Я не случайно так много внимания обращаю на обоснование поправки. Дело в том, что оно свидетельствует о двух принципиально важных обстоятельствах.

Во-первых, власть не собирается ничего ни с кем обсуждать или хотя бы объяснять свои решения. Практически все профессиональное сообщество, говоря об инициативе объединения высших судов, отмечало, что затея эта бессмысленна, потенциально опасна и, в лучшем случае, ситуация станет незначительно хуже. Но президента это не остановило и, не дожидаясь официальной реакции судейского сообщества, которое в декабре на съезде судей могло бы дать свою оценку инициативе, он все же внес проект закона. Это был, на мой взгляд, плевок всем судьям.

Однако неготовность к диалогу проявилась не только в этом. Проектом предусмотрено, что переходный период составит всего шесть месяцев. Задумайтесь, предполагается, что за шесть месяцев со дня вступления в силу изменений в Конституцию будут внесены изменения в 11 федеральных конституционных законов, больше сотни федеральных законов, будет принят закон о формировании нового Верховного суда, проведены процедуры по упразднению Высшего арбитражного суда и т.д. Причем в эти же шесть месяцев должно быть определено, как именно будет выстроена новая система судов, определены процессуальные правила, решены вопросы подведомственности и подсудности. На все это отводится полгода. Какое уж там обсуждение?

Во-вторых, власть демонстрирует пренебрежительное отношение к Конституции и праву в целом. Она рассматривает право лишь как технический инвентарь. Если «главный» принял решение, то все остальное уже не важно. Нужно изменить Конституцию? Не вопрос! За полгода перевернем судебную систему, а под шумок перетряхнем прокуратуру. Ведь на то есть приказ. Жизнь сегодня в России регулируется не законами (это уже давно), не «понятиями» (эта система все-таки предполагает некоторые устойчивые правила, которые распространяются и на «главных»), а приказами.

Поглощение с полной зачисткой

Теперь давайте хотя бы попробуем осознать, что предлагается изменить в Конституции.

Прежде всего, обращает на себя внимание то обстоятельство, что поправки никоим образом не предполагают просто объединения судов. Из Конституции не только исключаются упоминания о Высшем арбитражном суде, но и исключается понятие арбитражного законодательства. Поправками уголовно-процессуальное, гражданско-процессуальное и арбитражно-процессуальное законодательство, как предмет федерального ведения, сливаются просто в процессуальное законодательство.

Что это значит? Ведь нас заверяли, что речь идет исключительно об объединении высших судов. Нам говорили, что система арбитражных судов сохранится. Но для чего в таком случае исключать упоминания об арбитражном законодательстве? А во 2 статье законопроекта вообще прямо говорится, что Высший арбитражный суд просто упраздняется. В гражданском праве это называется реорганизация путем поглощения.

Конечно, предложенные изменения Основного закона не исключают возможности сохранения арбитражных судов, но явно предусматривают возможность их полной ликвидации путем соответствующих изменений нижестоящих законодательных актов.

Про бессмысленность создания «мегасуда» говорилось уже неоднократно. Достаточно почитать выступления на эту тему судьи Конституционного суда в отставке Тамары Георгиевны Морщаковой. И все же, не претендуя на оригинальность мысли, попробую кратко оценить те немногочисленные аргументы в пользу объединения, которые обозначил президент в «обосновании» поправки.

Во-первых, президенту «представляется, что реорганизация судебной системы позволит обеспечить единство подходов при отправлении правосудия… добиться единообразия в судебной практике». Эта проблема действительно имеет место в части различных подходов к применению одних и тех же норм законодательства разными судами. Однако решаться она должна не путем объединения судов, а путем сложной, но содержательной совместной работы двух судов по выработке общей правовой позиции. Процесс этот непростой, но только так можно достичь настоящих результатов.

Во-вторых, глава государства полагает, что только таким путем можно «установить общие правила организации судопроизводства». Иными словами, по его мнению, кроме как путем упразднения Высшего арбитражного суда невозможно добиться синхронизации гражданско-процессуального и арбитражно-процессуального кодексов. Как говорится, без комментариев.

Наконец, «первый юрист» страны полагает, что предложенные им поправки позволят «исключить возможность отказа в судебной защите в случае спора о подведомственности дела». Каким, простите, образом? Объединению подлежат высшие суды, а спор о подсудности возникает на этапе обращения в первую инстанцию. Причем здесь «мегасуд»? Это даже не смешно. Как бы не выстраивалась новая система судов, споров о подведомственности (то есть споров о том, суд какого уровня или какой специализации должен разбирать дело) избежать невозможно.

Также обращает на себя внимание то обстоятельство, что новый Верховный суд предлагается формировать заново, то есть у президента появляется возможность заменить неудобных ему действующих судей высших судов. Полагаю, что никого не ввела в заблуждение норма о том, что среди 27 членов будущей специальной квалификационной коллегии по отбору судей будет по одному представителю от общественной палаты и объединений юристов (кстати, адвокатов, как всегда, не позовут).

Президент будет назначать всех

Изменения Конституции в части прокуратуры, стали полнейшей неожиданностью. Как уже было сказано, никаких пояснений, по поводу предложенных новаций, нас не удостоили.

По существу, эти поправки лишают генерального прокурора даже видимости самостоятельности, а прокуратуру – независимости. Все, хватит притворяться. Ведь, как любил повторять г-н Устинов, будучи генеральным прокурором, прокуратура – это «государево око». Ягужинский, честное слово!

На сегодняшний день, генпрокурор сам обращается в Совет Федерации для назначения ему заместителей. Теперь кандидатуры заместителей генпрокурора в Совет Федерации будет вносить президент. Также, президент будет назначать прокуроров субъектов федерации, правда по предложению генерального прокурора и согласованием с регионами. Но и это не все. Всех иных прокуроров, кроме городских и районных, а именно руководство специализированных прокуратур (военной, транспортной, природоохранной и т.д.), президент будет назначать исключительно самостоятельно.

Генеральному прокурору оставили полномочия лишь по назначению городских и районных прокуроров и приравненных к ним. Более того, из Конституции предложено полностью исключить норму о том, что прокуратура составляет единую централизованную систему с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим и генеральному прокурору Российской Федерации. Почему? Как тогда будет устроена система? Нет ответа.

Комментаторы от власти уверяют, что такая конструкция позволит повысить статус региональных прокуроров. На мой взгляд, это крайне сомнительный аргумент. Во-первых, непонятно, зачем лишать генпрокурора права самому выбрать себе заместителей. Тоже для повышения их статуса? Глупость. Во-вторых, такой аргумент сам по себе очень опасен. Получается, что на конституционном уровне нам предлагается признать, что единственной возможностью обеспечить эффективность деятельности того или иного должностного лица является его прямое назначение главой государства. В-третьих, ни для кого не секрет, что назначение лично президентом людей на должности такого рода является чисто ритуальным действом. Зато формализуются полномочия администрации президента по назначению и увольнению прокуроров. Одновременно сокращается значение и влияние генпрокурора и региональных властей. Ведь если раньше при согласовании кандидатуры прокуроров субъектов федерации, региональные власти формально могли поспорить с генпрокурором, то теперь им фактически придется спорить с гарантом.

Для чего президент это делает, да еще в таком неприличном виде, сказать сложно. Версий, безусловно, много. Но осмелюсь предположить, что Путин всем этим пытается продемонстрировать государственному аппарату свою силу и власть. Он пытается дать понять и чиновникам, и судьям, и всему экспертному и юридическому сообществу, что ему позволено все. Для него не существует ограничений.

А может он боится, что у него не хватит времени? Поэтому так спешит в «реформами» РАН и ликвидацией ВАС? Не знаю. Как бы то ни было, дело теперь за судьями. Сейчас у них появляется шанс не просто встать на защиту арбитражного судопроизводства и принципа специализации суда, но и начать борьбу за обеспечение своей реальной независимости. Мяч на их стороне.

Дмитрий Илюшин, эксперт в области публичного права

Да — 3%.

Нет — 97%.

Учёные-социологи скажут, что опрос антинаучный. Ладно. Но неужели «по науке» результаты изменятся не на проценты, а в десятки раз?

Выражая солидарность с абсолютным большинством читателей, мы должны вежливо спросить:

— Возможна ли настоящая борьба с коррупцией путём заседаний, где, как мы предполагаем, присутствуют коррупционеры?

Сколько их там (в процентах)? Даже если очень мало, это всё равно что вражеские шпионы в штабе, где планируется наступление.

***

Народ (97%) не верит. Возможно, этой вере мешает пресса, которая чуть не каждый день рассказывает, как ходит по модным магазинам подруга бывшего министра обороны, у которой при обыске вроде бы нашли 19 кг золотых колечек, серёжек и т.п. Лучше бы пресса молчала, не мешала бы верить в борьбу с коррупцией. А сейчас у подруги, наверно, уже 21 кг (очко); она ж не просто так ходит по ювелирным.

Народ нервничает напрасно. Даже если все эти золотые кг будут конфискованы, населению не достанется ни грамма, ни цента. И конфискованные дворцы не достанутся, ни одного квадратного метра.

***

Мы видим, что коррупционеров увольняют с большим опозданием. Не в тот момент, когда они подписывают разорительную для страны сделку; и даже не в тот момент, когда они первый раз попались с поличным.

Их увольняют, когда они уже очень богаты. Чаще всего мы слышим, что такой-то уволен и даже объявлен в международный розыск, а это значит, что ему дали уехать. Кто его предупредил, что пора бежать? Только те, кто выписывает ордер на арест. То есть борцы с коррупцией. Могут выписать ордер сегодня, а могут завтра. Сколько это стоит, трудно даже вообразить.

Возможно, поверить в борьбу с коррупцией мешает беготня с факелами. Узнав, что факелов наделано 16 тысяч штук, люди (97%) произносят известные русские слова. И только олухи (3%) спрашивают: «Зачем столько?»

Как зачем? Значит, столько надо; страна большая; факелы ломаются, гаснут, взрываются… Видно, их делали те же, кто «Булаву», — секретные военные заводы. И правда, пусть тренируются на факелах; факел дешевле «Булавы». А горожане, в том числе школьники, по всей России ждут, когда и по их населённому пункту побегут факелоносцы, и надо будет их встречать, махать флажком.

Тоже правильно. Пусть люди тренируются выходить на улицы с ликованием, а не с протестом.

***

Когда коррупция выглядит как гигантский трамплин или как депутатская вилла в Майами, она заметна, о ней говорят, её показывают по телевизору… Но есть коррупция тихая, незаметная, сволочная. Она выглядит как забота о людях.

Кто-то непрерывно заботится о народе. За это народ должен быть бесконечно благодарен. А кто не ценит — неблагодарная тварь.

Кто-то заботится о здоровье нации. Чтобы человек получал здоровье не по старинке, а как полагается в ХХI веке, в поликлиниках поставили автоматы. Электронный прибор выдаёт талончик к врачу.

Раньше человек стоял в очереди в регистратуру, получал талон, шёл к врачу. Теперь приходишь в поликлинику, нажимаешь кнопку, получаешь талон на следующую неделю, приходишь в назначенный день — бац! — врач заболел. Мамки с грудными, больные, хромые — все должны прийти только для того, чтобы нажать кнопку. А потом — прийти ещё раз. А не повезёт — ещё раз…

Время — деньги. Если у миллионов украли время — значит, кто-то заработал миллионы. Понятно кто: изготовители талончиковых автоматов. Кто-то где-то решил, какая именно фирма обеспечит автоматами тысячи поликлиник.

И в отделениях Сбербанка автоматы с талончиками. Получи бумажку с номером очереди и смотри на табло: жди, когда твой номер загорится.

Стало ли меньше людей в очереди? Нет. Двигаются ли они быстрее? Нет. Кому повезло? Изготовителю автоматов и светящихся табло. Ну и тому чиновнику, который проводил конкурс, чтобы решить: какая именно фирма будет делать всю эту технику ХХI века.

Сама по себе техника, может, и хорошая, полезная. Но техника ХХI века правильно работает в странах ХХI века. Где людей уважают, где клиент-покупатель-пациент-пассажир всегда прав. Где не перекрывают десять раз в день городские магистрали для проезда начальника, замначальника и пр. Где не задерживают пассажирский лайнер ради губернатора, который наслаждается в бассейне. А нам эту технику ХХI века всюду напихали, а отношение к людям осталось, как в ХIХ веке, как к холопам, как к крепостным. В глазах господ простые люди (простолюдины) были хамы, скоты. И когда некоторые хамы стали господами, лучше не стало…

…Народ бессовестный, жадный, норовил ездить в автобусах-троллейбусах-трамваях без билета, причинял ущерб. Теперь у передней двери турникет. Суёшь билетик, моргает зелёный, толкаешь железку, она поворачивается…

На конечной остановке (особенно возле метро) в автобус набивается сто человек. Раньше они валом пёрли во все двери, посадка занимала минуту. Теперь — строго по одному. А тот, кто вошёл, он уже в автобусе, у него никакого стимула продвигаться в самый зад. У турникета давка, зад пустой, посадка занимает 20 минут — дольше входишь, чем едешь.

Сильно ли увеличился доход транспортников? Учёл ли очередной благодетель ужасные ежедневные потери времени и нервов? Это время и нервы тратит народ — миллионы людей каждый день.

А кто заработал? Производитель турникетов. И тот гад, который всё это придумал, а потом (не забывая себя) выбрал фирму-производителя. Небось кипрский офшор.

...Террорист взорвался в «Домодедово». Тогдашний президент (Медведев) чуть ли не в истерике бился: службы аэропорта проморгали шахида! (Террористов не аэропортовские должны ловить, а ФСБ и МВД, но сейчас не об этом.) Потом тогдашнего президента занесло на Киевский вокзал: ах, какой кошмар! — на входе нету рамок-металлоискателей! Поставить! Немедленно! Всюду!

Теперь стоят, гниют. Уезжал я с Курского, уезжал с Павелецкого, уезжал с Ленинградского — всюду народ идёт мимо рамок. Даже не знаем, включены ли они. Может, это вообще муляж. Может, там никакой электронной начинки. Но какую же хренову тучу денег заработал производитель рамок. Небось портрет Медведева у него теперь вместо иконы, благодарственные молитвы возносит (если, конечно, он благодарная тварь).

А сколько заработал производитель КОИБов — машинок, которые на избирательных участках якобы честно считают наши голоса. Каждый КОИБчик — 2500 долларов.

И уж полный… (хотел написать одно словечко на букву «п», но Дума приняла закон об уголовной ответственности за мат в печати; надо вести себя прилично). И уж полный пикет… пинцет… пистон… Нет, ничего не подходит! Пытался выразить по-русски отношение к видеокамерам. Путин, будучи кандидатом в президенты (удачная шутка, не правда ли), приказал поставить видеокамеры на все 95 тысяч избирательных участков. По две камеры на каждый — 190 тысяч штук. Выборы получились потрясающе честные, ага. Хотите убедиться? Каждая камера работала 12 часов. Значит, надо, чтобы 190 тысяч честных проверяльщиков (а где их взять? кто их оплатит?) сидели и всё это смотрели. Не моргая, не отлучаясь в туалет…

И ещё бесконечные тысячи видеокамер во дворах и на улицах… Как только какой-нибудь поп или министр задавит людей, так все окружающие камеры, оказывается, сломаны, ничего не видели.

А кто счастлив? Неужели надо объяснять? Счастлив производитель видеокамер наружного наблюдения. Киприот какой-нибудь.

Мы и раньше предполагали, что о народе заботятся сплошные киприоты. А с тех пор, как наш президент и премьер-министр так горячо занялись судьбой киприотов, последние сомнения исчезли. Просто это такая система. Забота о народе проходит через турникет. А забота о заботливом турникете — через Кипр.

Оригинал

ЯВОЧКА С ПОВИННОЙ (Письма президенту)

1061694
фото: Александр Астафьев

Г-н президент, пока писалась заметка «Заколебали!», вы провели заседание Совета по борьбе с коррупцией. Там вы, потеряв профессиональную осторожность, сделали опасное признание.

ПУТИН. Если человек окажется коррупционером, его руководитель должен нести персональную ответственность за проникновение в аппараты (государственные. — А.М.) лиц, рассматривающих службу как источник личного неправомерного обогащения.

Спасибо. Мы полностью с вами согласны. Точнее: это вы, наконец, полностью с нами согласились.

***

Год назад мы опубликовали «письмо президенту» под названием «ЗА КРАСИВЫЕ ГЛАЗА» («МК», 8 ноября 2012). Вот фрагмент:

«Г-н президент, вы уволили министра обороны. И все почему-то обсуждают не вас, а Сердюкова и его проделки. Неужели вы пять лет ничего не знали (при ваших-то возможностях, при ваших осведомителях)? И неужели Сердюков натворил что-то беспредельное? Неужели воровство в оборонных структурах сверхъестественно превысило воровство в газовых, нефтяных, дорожных и других золотоносных областях?

Конечно, нет. Он просто вам разонравился.

В честь вашего 60-летия по телевизору показали, как вы плаваете в бассейне и, улыбаясь, говорите: «Я делаю только то, что мне нравится». Очень откровенно, даже слишком…

Сердюков НИКОГДА не стал бы министром обороны, если бы не вы. Это полностью ваша, только ваша ответственность.

Ваши назначенцы тоже делают только то, что им нравится. За наш счёт. За счёт нашей жизни».